Мои друзья и я. Макс Жакоб

ЖАКОБ, Макс (Jacob, Max-11.07.1876, Кемпер, департамент Фіністер - 05.03.1944, концлагерь Дранси) - французский писатель и художник.

Родился в еврейской семье. В восемнадцатилетнем возрасте перебрался из Бретани в Париж. Долгое время скитался, сменив ряд профессий: был приказчиком, аккомпаниатором, секретарем, даже «сестрой милосердия». В начале XX в. сблизился с П. Пикассо, Г. Аполлінером, Же. Браком, выступал апологетом кубизма в живописи и поэзии. Близкий друг Жакоба - Аполлинер писал: «каждое Утро Макс Жакоб пишет стихи, во второй половине дня отдыхает, занимаясь живописью, а вечер уделяет друзьям, приятелям и граціям».

Жакоб начал печататься с 1903 г. Первые произведения Жакоба - детские сказки «Король Кабуль и кроха Ховен» («Le roi Kaboul et marmiton Gauvin», 1903), «Солнечный великан» («Le ge-ant till solell», 1904).

В 1910-х гг. его жилище (знаменитый дом на улице Равіньян, 13) стал центром парижской богемы. 1915 г. Жакоб принял католическую веру (крестным отцом был П. Пикассо). В результате этого обращения появилась книга «Защита Тартюфа. Экстазы, угрызения совести, сны, молитвы, поэмы и размышления обращенного в христианство еврея»(«La Defense de Tartuffe...», 1919).

Ранние произведения Жакоба сочетают гротеск и мистику (сам поэт считал себя візіонером), фривольный анекдоте «жизнь святых». им присущи ироническое восприятие мира и ощущение абсурдности человеческого существования. Ж. был уверен, что именно кубизм открывает современному человеку дорогу в «потусторонний мир». Экспериментальная по стилистике книга «Святой Маторель» («Saint - Matorel», 1911) является своеобразным жизнеописанием вымышленного святого, которому присущи автобиографические черты. В книгах «Мистические и бурлескные произведения брата Матореля» («Les Oeuvres mystiques et burlesques du frere Matorel», 1912), «Рожок с игральными костями» («Le cornet a des», 1917) и др. Ж. обратился к жанру стихотворения в прозе. В своих стихах Ж. сочетает христианские мотивы и фантастические образы-мифы, широко применяет «заумну язык», каламбуры и аллитерации по («Центральная лаборатория» - «Le laboratoire central», 1921; «Те, которые каются в розовых трико» - «Les penitents en maillots roses», 1925).

После смерти Аполлинера (1918) Жакоб стал вдохновителем новой генерации авангардистов - дадаистов и сюрреалистов. Его книга «Поэтическое искусство» («Uart poetique», 1922) пропагандирует иррационализм, призывает к отказу от сюжета и других конструктивных элементов произведения. В 20-х гг. вышли в свет романы Же. «Філібют, или Золотые часы» - («Filibuth, ou La montre en or», 1922), «Участок Пушабалъ» («Le terrain Bouchaballe», 1923).

Вторая мировая война застала Жакоба в аббатстве Сен-Бенуа-сюр-Луар, где он жил более 20 лет. В период гитлеровской оккупации Парижа Жакоб вынужден был ходить с желтой звездой на руке - знаком его еврейского происхождения. Как еврей, он в начале 1944 г. попал в фашистский концлагерь Дранси (пересыльный пункт, откуда отправляли в Освенцим, где погибли все родственники Жакоба). Там он заболел и умер.

После войны при активном участии П. Пикассо было основано общество «Макс Жакоб». Оно печатает произведения поэта, ас 1951 г. вручает ежегодные литературные премии за лучшую сборник стихов.

Выставка в галерее Воллара, пусть даже она понравилась всего лишь нескольким критикам и коллекционерам, послужила для Пабло источником новой дружбы. В галерею был приглашен некий молодой человек, безупречный цилиндр и традиционная светская элегантность которого служили весьма эффективной маскировкой его крайней бедности. Макс Жакоб - поэт, живописец и художественный критик, родившийся в Бретани в еврейской семье, - был поражен блистательностью творений молодого и никому не известного иностранца. Много лет спустя он описывал, каким образом между ними завязалась та необыкновенная дружба, начало которой было положено в тот самый день и которой суждено было продлиться до самой смерти Жакоба, наступившей в 1944 году в нацистском концентрационном лагере: «Во время его большой и самой первой выставки я, будучи профессиональным художественным критиком, впал в такое изумление при виде его работ, что тут же выразил в нескольких словах свое восхищение Амбруазу Воллару. И в тот же день я получил от М. Маньяча, который тогда заботился о материальных делах Пикассо, приглашение посетить его. Уже в тот первый день мы оба почувствовали друг к другу большую симпатию». Затем Макс Жакоб продолжает: «Его окружал рой бедных испанских художников, которые сидели на полу, чем-то питаясь и беседуя. Он писал по две или три картины в день, носил, как и я, цилиндр и проводил вечера за кулисами тогдашних мюзик-холлов, рисуя портреты звезд... Он не слишком-то хорошо говорил по-французски, а я совсем не знал испанского, но мы обменялись крепким рукопожатием».

С того момента дружба объединила этих двух людей, во многих отношениях непохожих между собой, но сумевших найти друг в друге прочное и инстинктивное взаимопонимание . Макс Жакоб, как подлинный мистик, был человеком, которым владели несокрушимая жажда наслаждений и компенсирующее ее сознание греха, то и дело вынуждавшее его к покаянию, строжайшим епитимьям и к позывам окончательно отказаться от мира в стенах монастыря. Вдобавок, он был наделен чувствительностью, откликавшейся болью и в поэзии, и в живописи на ту же человеческую драму, что мучила душу молодого испанца. Андре Билли, друг Макса Жакоба, описывает его характер следующими словами: «Злость, изобретательность, жадность, меланхолия, ирония, сладострастие, жажда совершенства, жестокость, непристойность - все, что угодно, кроме невинности, простоты, беззаботности, искренней веселости, серьезности и неспособности к пониманию. Соблазнительно было бы добавить - кроме святости и праведности, коль скоро я положился бы только на свои самые отдаленные воспоминания».

Во время первой же их встречи был запланирован ответный визит, и Макс с энтузиазмом приветствовал неистовую толпу испанцев, когда те явились в его маленький гостиничный номер. Благодаря этому неожиданному знакомству «l a bande» («банда») Пикассо завербовала в свои ряды нового члена - того, кто привнес с собой элемент французской культуры, которой им прежде недоставало. В комнатах, герметично запечатанных от холода и заполненных дымом, Жакоб до глубокой ночи читал им стихи - свои собственные, а также поэтов XIX века - Бодлера, Верлена и Рембо, почти им неизвестных, хотя они и были о них изрядно наслышаны. Языковые барьеры стремительно таяли под наплывом их энтузиазма и его красноречия.

Макс Жакоб (1876 - 1944 г.г.) - французский мистик и романист, поэт и художник. Уже с раннего детства Макс страстно увлечен изобразительным искусством, музыкой и поэзией. После школы, еврейский паренек, едет покорять Париж, который был центром богемной жизни Европы. Столица встретила молодое дарование не радужно. Макс живет в нищете, перебиваясь случайными заработками. Со временем, судьба сводит его с еще мало кому известным Пабло Пикассо. Нищета и страстная любовь сближают их. Их отношения идут им на пользу. Макс раскрывает истинный талант Пикассо, именно с этого периода и начинается настоящий подъем в творчестве великого художника, а Пабло, кстати, немного увлекающийся астрологией и хиромантией, знакомит Жакоба со своими многочисленными друзьями, членами тайных парижских, оккультных клубов. Сверхъестественное увлекает Макса и особенно хиромантия. Он изучает труды своих предшественников, методы предсказания. Пытается понять метод гадания знаменитой француженки Марии Ленорман. Кстати, в музее Пикассо есть наброски-записи, по которым Макс Жакоб изучал хиромантию.

Годы упорного труда не проходят даром. Вскоре, элита Парижа, заполучила собственного хироманта. Предсказания Макса Жакоба по рукам поражали воображение. Он с легкостью описывал как прошлое, так будущее гостей. Слава о необычном предсказателе быстро облетела Францию. Интересный случай из ранней практики Макса. Как-то, испытать свою судьбу и узнать будущее решил еще начинающий поэт и критик Гийом Аполлинер (1880 – 1918 г.г.). Тот обратился к Максу.

Хиромант ненадолго вгляделся в ладони поэта и небрежно произнес:

— Тебя ждет ранняя смерть.

— На сколько ранняя? – изумленно вымолвил Гийом.

— Не доживешь и 40 лет, — съязвил хиромант, явно не отдавая отчета своим словам. Поэт в ярости бросился на бездушного хироманта и принялся его душить. Друзьям пришлось сильно постараться, чтобы разнять их. После этого случая Макс уже боялся откровенно и беспечно высказываться в своих прогнозах. Можно по-разному относиться к такой выходке Жакоба, но пророчество сбылось. Гийом Аполлинер, 9 ноября 1918 года, умер в Париже, заразившись испанкой, в возрасте 38 лет.

В одном разговоре с друзьями, на вопрос про свою дальнейшую судьбу, глядя на ладони, Макс Жакоб сказал, что все то, к чему он так сильно стремился всю свою жизнь, скоро перестанет быть для него важным, что он поменяет ценности: сменит жизнь – богемную, шумную на духовную и гармоничную, а умрет, почему-то в тюрьме, в возрасте 68 лет и, скорее всего, в марте месяце. Друзья лишь посмеялись над услышанным. В начале 20 века это было трудно представить, глядя на светский образ жизни Жакоба. И вот, как то в сентябре 1909 года, Макс, на стене мансарды видит лицо Иисуса Христа. Для него это видение было, как удар молнии. До этого дня он никогда не обращался к богу, а тут сразу решил немедленно себя крестить. С Пабло Пикассо он начинает постоянно ходить в церковь. Друзья, тут же, дают ему прозвища «Архангел» и «Святой Макс». В это время начинают расходиться пути и закадычных друзей-любовников: Пабло и Макса. Напоследок Пикассо просит Жакоба посмотреть его руки и высказаться о будущем.
— Тебя, вскоре, ждет всеобщее признание, ты станешь сказочно богат, жить будешь счастливо и долго, — рассматривая ладони, произнес Макс. Пабло лишь усмехнулся, глядя на свою нищету, полуголодное существование. Проходят годы, Макс постепенно бросает своих богемных друзей, светскую жизнь, даже перестает заниматься хиромантией. А еще через некоторое время, вообще уходит в монастырь. О нем постепенно забывают в Париже. И лишь спустя многие годы неожиданно вспоминают, когда его пророчество о своей судьбе начало сбываться. Как еврея, 24 февраля 1944 года, Макса арестовывает Гестапо и бросает в тюрьму, где 5 марта он и умирает от пневмонии, в возрасте 68 лет. А тем временем Пабло Пикассо становится самым «дорогим» художником 20 века. Одним словом, от Судьбы не уйдешь.

Стефан Одель - Мне известно, мой дорогой Франсис, что Вы близко знали Макса Жакоба, этого странного и великолепного в своих причудах талантливого поэта - автора «Рожка с игральными костями», «Центральной лаборатории» и «Кающихся в розовых трико». Не рассказ жете ли Вы, когда и благодаря каким обстоятельствам Вы с ним познакомились?

Франсис Пуленк - Вы встретили Макса Жакоба в Швейцарии, вероятно, в последние годы его жизни, когда он приехал в Лозанну навестить свою давнюю подругу - Лиану де Пужи, княгиню Гика, которая там и умерла. Дружба между этой прославленной красавицей девятисотых годов и Максом Жакобом была очень трогательной. Вышедшие - она из среды полусвета, он - из богемы- оба они в конце жизни могли служить примером простоты и добродетели, достойным подражания. Это их сблизило. Но вернемся к Максу Жакобу. Я познакомился с Максом Жакобом давным-давно, еще в 1917 году. Это был год великих скандалов в искусстве. Война 1914 года мало была похожа на наши современные войны. Тогда в восьмидесяти километрах от немецких окопов Париж мог бешено увлекаться знаменитой выставкой Пикассо - Матисса, постановкой «Парада» или премьерой «Грудей Тирезия» Аполлинера. В скобках заметим, Макс Жакоб пел в немыслимых хорах «Грудей», нужно признаться, немыслимым голосом... Я был е детства страстным поклонником всех жанров поэзии и безудержно восхищался удивительным томиком Макса Жакоба «Рожок с игральными костями», который считаю одним из трех шедевров французских стихотворений в прозе. Два других - это «Парижский сплин» Бодлера и «Сезон в аду» Рембо. Причудливый сборник Макса Жа- коба относится к числу источников того французского поэтического стиля, откуда вышел и сюрреализм, и стоящий намного ниже Жак Превер. Слава Аполлинера, вполне им заслуженная, очень часто затмевала славу Макса Жакоба; а ведь они попеременно влияли друг на друга, так же как Пикассо и Брак, в 1911-1913 годах. Мне хотелось бы рассказать Вам о моем первом посещении Макса Жакоба. Раймон Радиге, «дитя с большой тростью», так называл его Макс Жакоб, зная, что я восхищался Максом, однажды утром привел меня к нему. Конечно, память всегда расцвечивает наше прошлое чарующими красками, однако, думаю, что не солгу, если скажу, что это мое первое посещение Макса Жакоба вместе с автором «Беса в крови» - одно из самых дорогих мне воспоминаний в жизни. Радиге жил тогда в восточном предместье Парижа - Жуанвилле, на берегу Марны. Те са- мые берега Марны, которые он так хорошо описал в «Бесе» и с которыми связана моя юность. Мы условились встретиться в кафе на площади Бастилии в десять часов утра. И сейчас, как будто это было вчера, у меня перед глазами Радиге, на голове у него что-то вроде фетровой панамы, которая ему слишком велика (наверно, это была шляпа его отца), а в руке - неизменная огромная трость. Мм прыгнули в такси и помчались на Монмартр, где в двуж шагах от Сакре-Кёр, на улице Габриэль, тогда жил Макс. Ветхий дом был совершенно таким, какие можно увидеть в «монмартрских» фильмах или на жанровых картинах, которые до сих пор продают на площади Тертр. Макс занимал большую, довольно темную, комнату на первом этаже. В центре ее стоял зеркальный шкаф без задней стенки, сквозь него проходили как в дверь, и это давало Максу возможность шутливо говорить: «Здесь моя гостиная, а там у меня - спальня». У Макса была привычка буквально оглушать вас комплиментами, которыми он сыпал крайне неосмотрительно, думая при этом совсем о другом. Так, сердечно улыбаясь и говоря быстро и много, он выразил нам свою радость, что может принять у себя гениального романиста и «гром-м-м-м-адного» музыканта! Не более - не менее! (Радиге тогда было пятнадцать лет, мне - восемнадцать!) Надо было видеть эту сцену!!! Хоть я был подготовлен заранее к подобному приему, я смутился и - ничего не мог с собой поделать - покраснел как пион. Радиге, уже привыкший к такому приему, завязал разговор: «Что нового, Макс?» - «Меня не любят,- стал жаловаться Макс,- все только для Аполлинера! Знаешь, что Пикассо сказал позавчера Модильяни! Да, да, да, я точно знаю, к тому же и Реверди прж этом был...» И пустился пересказывать целую серию сплетен, которые одновременно и мучили его, и чаровали.: В эти годы у Макса носившего костюм из черного альпака, был вид ризничего из церкви на Монмартре. В прошлый раз я рассказывал Вам об одной чудаковатой личности - Эрике Сати. Уверяю Вас, Макс нисколько не уступал ему в странностях.

Макс Жакоб (1876 - 1944 г.г.) - французский мистик и романист, поэт и художник. Уже с раннего детства Макс страстно увлечен изобразительным искусством, музыкой и поэзией. После школы, еврейский паренек, едет покорять Париж, который был центром богемной жизни Европы.

Портрет Макса Джакоба, выполненнsй художником Модильяни в 1916 году

Близкий друг Жакоба - писал: «Каждое утро Макс Жакоб пишет стихи, во второй половине дня отдыхает, занимаясь живописью, а вечер уделяет друзьям, приятелям и грациям»

Коль выбирать, в какой же стороне

Какие травы станут мне постелью,

В какой земле под бархатистой елью,

Под белым камнем лечь

придется мне,-

Вот здесь, в Провансе. А пока средь

Средь веток земляничника и мирта,

Я подожду, покуда Ангел мира

Свой отворит серебряный портал.

Судя по воспоминаниям знавших Макса Жакоба людей, он был человеком своеобразным. Любителем мистификаций, фантазером, выдумщиком. Даже в кругу экстравагантных, склонных к эпатажу представителей парижской богемы, Макс Жакоб выделялся своей непохожестью. И в литературе. И в жизни.

«Ад находится на земле», «ад это люди», - совершенно однозначно утверждает Макс Жакоб, видя вокруг себя «демонов с человеческим лицом», «павлинов гордыни», «адские пейзажи».

Пройдя последнюю ступень земного ада, Макс Жакоб погиб в 1944 году в концлагере Дранси.

Известность Макса настигла после его смерти – только в 1960 году он был признан одним из самых великих поэтов и художников, которые когда-либо жили во Франции. В парижском пантеоне и поныне начертано его имя в списках павших за независимость Франции и борьбу с фашистами.

Унесите меня выше сумрачных свечек Земли!

Унесите меня от кларнетов отравных Земли!

Мир лишь там, в небесах, где не водятся змеи Земли.

Вся Земля - словно грязный разинутый рот,

где зевота, икота и смех - все в зловонье живёт.

Сонный кашель Земли после нудного дня

душу мне истерзал. Унесите меня!

Увлеките меня, чтоб земное я бросил жильё!

О Земля, я цепляюсь за старое знамя твоё.

Пусть великого ветра пронзает меня остриё!

Я себя истерзал, сам с собой беспощадно воюя,

И фургоны дилемм за собою повсюду везу я.

Там засну я, откуда я Землю увижу..

Вам завидую, феникс, и гриф, и орёл.

Дайте мне ваш порыв, ваши вольные мощные крылья,

чтоб, над громом взлетев, в небесах безграничных парил я!

Считается, что лучшая книга Жакоба - сборник стихотворений в прозе «Рожок игральных костей».

Назавтра все будет чудесно! И утро

забрезжит

В садах монастырских, на площади,

на побережье,

Волна серпантин унесет.

Все будет чудесно, я вам говорю,

и счастливые лица…

Все будут смеяться, а кто-то украдкой -

молиться.

Прощайте. Спасибо за все.